Все ученики Ауэра должны были учить гаммы каждый день, гаммы во всех тональностях — это было самой важной вещью. Следуя своей идее о стимулировании саморазвития ученика, Профессор поощрял нас находить то, в чём мы сами нуждались. Я помню, что однажды — мы стояли в коридоре Консерватории — я спросил его: «Что я должен отрабатывать в своих занятиях?» Он ответил: «Возьмите трудные пассажи из больших концертов. Они не хуже, если не лучше, чем любые написанные этюды и упражнения». Что касается технической работы, мы также поощрялись продумывать наши собственные упражнения. И это я все еще делаю. Когда я чувствую, что мои терции и сексты нуждаются во внимании, я учу гаммы и оригинальные упражнения в этих интервалах.
«Служение музыке — не профессия, это образ жизни. Для того чтобы вести такой образ жизни, необходимы как минимум две вещи: четкое представление о том, чем ты хочешь стать, и упорность в достижении поставленной цели. Нельзя выйти на сцену и сказать публике: „Извините, но я здесь“. Необходимо верить в себя и сделать так, чтобы всем сразу стало ясно: „Я собираюсь играть. Слушайте!“
Петр Соломонович Столярский, как известно, был одним из величайших скрипичных педагогов столетия. Жак Тибо, например, говорил: «Его педагогика — то, чем должно гордиться мировое искусство».
А сам Петр Соломонович был сыном скромного деревенского музыканта. Ему не довелось получить достаточно высокого общего образования. Он не без труда писал по-русски (его дела вели дочь Нелли, секретарь А. Бычач и другие помощники), так и не освоил в совершенстве русскую речь. Его оговорки, курьезные фразы становились «притчами во языцех», передавались из уст в уста, обрастали легендами. Я годами «коллекционировал» высказывания Столярского, тщательно проверяя достоверность с помощью свидетельств его учеников и коллег.
